"Будни Отельера с Аленой Еновой" - сегодня совместно с Тамарой Буйловой, вице-президентом "Ассоциации малых гостиниц Петербурга" обсуждают закон Хованской о запрете средств размещения в жилых помещениях.
Алёна Енова: Сегодня мы поговорим о законопроекте Хованской (закон о хостелах). Собственно, с 1 октября 2019 года все предприниматели станут персонами нон грата. Давай поговорим о том, что было, потому что сейчас очень многие обсуждают, что сейчас идёт и что будет. А давайте поговорим о прошлом и вспомним, как эта пятилетка у нас на самом деле прошла.
Тамара Буйлова: Идея запретить это всё появилась у Государственной думы в 2014–2015 годах. Если помнишь, они поначалу совершенно цинично прикрывались мигрантами: мигранты живут, мигранты что-то делают. Нас запретили — мигранты по-прежнему живут. На этом законопроекте сначала, потом на этом законе можно посмотреть, как меняется риторика одних и тех же депутатов. У них была задача — я бы даже сказала, заказ — вымести малые средства размещения с рынка. А то, что они рассказывали про жильцов, про то, что кто-то где-то нарушает — это как мы видим по истечении пяти лет — неправда.
Алёна Енова: Получилось так, что акцентировали на маленькие хостелы, на какие-то квартирные средства размещения, при этом запретили ещё и бутик-отели по 100–150 номеров. Тоже персоны нон грата.
Тамара Буйлова: Да, и тут такой интересный момент для меня — это то, как общественность, сами хостелы, малые отели и бутик-отели на всё это реагируют. В какой-то момент появилось вот это вот русское, с одной стороны: «Авось мимо пройдёт». «Моя хата с краю», а с другой стороны: «Возможно, нас пронесёт». Так вот я считаю, что пассивность бизнес-сообщества, она в том числе способствовала тому, что всё-таки запретили, потому что количество борющихся, оно всё-таки маленькое.
Алёна Енова: Но правильно я понимаю, что ты имеешь в виду? Ты про то, что не поднялось всё бизнес-сообщество?
Тамара Буйлова: Да, их много тысяч.
Алёна Енова: При этом, смотри, в Питере несколько человек, в Москве несколько человек.
Тамара Буйлова: Сумасшедшие.
Алёна Енова: Это тоже такой вот небольшой пласт населения, но тем не менее слушай, а веник-то собрался.
Тамара Буйлова: Да. Веник однозначно собрался, но просто у меня коллеги из другого бизнеса, более пессимистично вообще в жизни настроенные, они мне один раз сказали, что «мы с тобой рабочие муравьи, но и они тоже». То есть имеется в виду следующее, что мы пришли, поработали, рынок расчистили. На самом деле как бы дали серьёзный положительный имидж Санкт-Петербургу. Понимаешь, у меня друзья, которые ездят в Санкт-Петербург, они даже себе не мыслят где-то жить в другом месте, кроме как в центре города в какой-нибудь бывшей коммуналке.
Вот мы расчистили территорию, теперь нас съедят, выкинут на обочину истории, а придёт кто-то покрупнее, кто будет сносить целые кварталы. И я в этом смысле немножко не понимаю, с одной стороны, жителей, которые достаточно недальновидные. Потому что, предположим, вам отель один какой-то в доме мешает, предположим, у вас в доме расселены все квартиры. Но люди должны понимать, когда надо будет сносить кварталами, будут сносить кварталами. Шла же серьёзная речь о реновации Малой Конюшенной улицы. Говорили, что там всех выселят с Малой Конюшенной улицы. То есть такие безумные проекты, мне кажется, что они у людей, которые сделали заказ на данный закон, в голове вот так вот и теплятся.
Алёна Енова: Слушай, у меня вопрос. Ты сказала, что бизнес-сообщество промолчало.
Тамара Буйлова: Оно не промолчало.
Алёна Енова: При этом мы с тобой очень много говорим про то, что действительно была большая работа. И кстати, сами представители власти говорили, что, если бы не бизнес-сообщество, законопроект бы ещё в 2014, ну максимум в 2015 году, уже протащили бы.
Тамара Буйлова: Это не промолчавшее бизнес-сообщество. Активное бизнес-сообщество — две-три сотни человек.
Алёна Енова: Ты сейчас сетуешь на то, что нас было немного.
Тамара Буйлова: Да, нас было немного, но мы выступали.
Алёна Енова: Но были активные.
Тамара Буйлова: Мы выступали достаточно сильно. И мне было приятно, когда Володин в очередной раз сказал, что эти лоббисты от гостиничного бизнеса ночью не спят, там что-то пишут.
Алёна Енова: Постоянно ночами созваниваешься, потому что ты днём работаешь. Кто за тебя будет заниматься операционкой в твоих объектах?
Тамара Буйлова: Всё-таки надо подводить какой-то итог. У меня остался итог не то что обиды, недоумение по поводу позиции Санкт-Петербурга. Она никакая. Смотри, с федеральными службами, федеральными министерствами, Государственной думой и всем остальным выстраивали отношения мы. Время от времени поддерживала нас Нана Маргушевна из Комитета по туризму, но, к сожалению, у неё позиция последние два месяца просто поменялась. Она говорит: «Если вас 300 штук закроется, ничего страшного не будет». Вот она и не раз, и не два, и на нашем круглом столе это всё говорила. Но мне кажется, у людей будет горькое разочарование, потому что идёт укрупнение резкое этого бизнеса. Не сформированная позиция Администрации Санкт-Петербурга в принципе убила наш бизнес. Это моё личное мнение, понимаешь?
Алёна Енова: Это не только твоя позиция. Очень многие говорят — и представители власти, и сами депутаты, и москвичи, да и сами мы как бизнес-сообщество — что мы всё время ждали, что от города пойдёт какая-то ну не агрессивная, по крайней мере, сильная поддержка, потому что, кстати, Москва ждала, что от Петербурга будет сильная поддержка.
Тамара Буйлова: Да, будет мнение. Мнения не было. То есть вот смотри, мы всё время боремся за звание культурной столицы, за звание второй столицы, знаешь?
Алёна Енова: Но имеем, кстати, её, согласись.
Тамара Буйлова: Подожди. Я считаю, мы имеем комплекс. Мы имеем комплекс неполноценности, правда. Мы очень боимся, что нас всё время зажмут. Но когда возникает какой-то серьёзный федеральный вопрос, мы сами зажимаемся в угол. Нам там хорошо, в этом углу.
Алёна Енова: Не могу с тобой не согласиться.
Тамара Буйлова: Ну согласись, мы выстроили цепочку в нашей работе. Церетели, Матвиенко, Совет Федерации — это люди, которые реально работали. Валентина Ивановна ушла с поста губернатора, я не помню, в каком году. В 2008, наверное. С 2008 по 2019 мы получали от неё поддержку больше, чем от любого должностного лица в Администрации Санкт-Петербурга. Потому что Администрации Санкт-Петербурга нет, она вся съехала в Москву.
Алёна Енова: Но есть такое, что мы, даже когда обращались к госпоже Матвиенко, мы были уверены на 99%, что там будет фидбэк. И причём в нашу поддержку. Поэтому мы так протапливали и теми же ночами писали опять же эти письма.
Тамара Буйлова: И по поводу фидбэка. Даже если бы он был бы не в нашу поддержку, мы бы поняли. Нам бы сказали там: «Ребята, вот с 2014 года…»
Алёна Енова: Нужно конструктивное мнение.
Тамара Буйлова: Да, нужно конструктивное мнение, нужен какой-то диалог. Диалог с Администрацией Санкт-Петербурга не выстраивался. И потом, когда мы забегали с февраля месяца, потому что всё уже загорелось, уже всё горело ясным пламенем, ну выстроился фидбэк.
Алёна Енова: Не совсем забегали. Бегали-то постоянно. Вспомни 2014 год, вспомни Совет Федерации, как они высказывались после, что они за Петербург. Давай про законопроект сам. Вспомни, когда мы ездили в Госдуму, нулевые чтения он тоже ведь не прошёл.
Тамара Буйлова: Он не проходил очень долго, мы его четыре года держали. Я считаю, надо орден дать за такие дела.
Алёна Енова: Вспомни эти тонны писем. Ну не тонны, но пачки огромные. У нас есть даже фотографии, где устлан целый стол вот с такими вот пачками документов и писем. Это только в таком вот ручном режиме. А сколько у нас было в онлайн-режиме, сколько это было работы тоже по большому счёту. Поэтому это всё уходило. И сколько, получается? Пять лет держали оборону, можно сказать.
Тамара Буйлова: Пять лет держали оборону. И знаешь, мне это держание обороны, возможно, даже безрезультатное, оно всё равно меня морально поддерживает. Я считаю, что только слепой, глухой и немой одновременно мог не услышать про эту проблему. И сейчас рынок, возможно, в той или иной степени готов.
Алёна Енова: Готов к чему? К закрытию?
Тамара Буйлова: Либо к закрытию, либо к переформатированию. Кто-то уже ушёл.
Алёна Енова: Я понимаю, что мы пять лет говорим, что это не про хостелы, и всё равно 50% опросов только про малые средства размещения в виде маленьких хостелов. Никто не понимает, что это бутик-отели, что это гостевые дома, что это апартаменты, это обычные мини-отели, которых просто огромное количество.
А вот насчёт количества, ты сказала, 300 штук, то, что от КРТ идёт, на самом деле это схлопнулось из-за того, что у нас классификация остановилась, не могли дальше пройти, а теперь не могут пройти, потому что нынешние классификаторы не имеют права проводить в жилом фонде. И получилось, что просто отчесали обратно людей, которые на самом деле полностью прошли всё: паспорта безопасности, пожарка. Всё сделано, но при этом они персоны нон грата уже давно. Уход в тень — это что? Давай, может быть, этот вопрос закрывать? В принципе, здесь понятно — ты просто взял, опечатал дверь, не знаю, там если у тебя не висящие кредиты, то стал жить сам. Хотя я считаю, это неликвид, конечно. После того как у тебя был отель.
Уход в тень. Что это? Механизмы какие и так далее? То есть как ты это видишь, что говорят наши коллеги?
Тамара Буйлова: Как я это вижу? Знаешь, ещё на самом деле лет 15 назад я это видела в гораздо более простой ситуации. Потому что не было системы онлайн-бронирования. А сейчас же всё идёт через систему онлайн-бронирования в большинстве своём. Да, и мне как бы в голове даже рисуется такая картинка типа бабушек с табличками на вокзале. А что? Они могут заново возродиться.
Алёна Енова: Обратно возвращаться к табличкам у вокзала. Но Booking не победишь всё равно, там все будут находиться.
Тамара Буйлова: В том-то и дело. Получается, надо убирать имя гостиницы. Если в жилом фонде имя гостиницы со всех, вообще со всего…
Алёна Енова: Гостиничные услуги?
Тамара Буйлова: Нет, и гостиницы, и гостиничные услуги вообще отовсюду надо убирать, со всех документов. Первый момент. Второй момент — убирать со всей рекламы, со всех вывесок и добиваться от Booking, чтобы они слово «гостиница» заменили на что-то другое. Либо на апартаменты, либо на квартиры. Из-за того, что мы привязаны к Booking, это получается единственная дорога.
Алёна Енова: Если ты убираешь всё, даже из кассы, из чеков, из слипов ты убрал слово «отель», «hotel» и так далее, стал «house» или «room», ну как сейчас переназываются, кстати, в Москве уже, то неужели проверяющие органы…
Тамара Буйлова: Слушай, про наши проверяющие…
Алёна Енова: Что скажут? Что как бы да, вы теперь house — значит, вы не предоставляете гостиничные услуги, до свидания, к вам претензий нет?
Тамара Буйлова: Про наши проверяющие органы: всё зависит от того, насколько мы разозлим администрацию. То есть тут люди все зависимые. Будем так говорить там: крепостное право в XXI веке. Вот насколько мы разозлим администрацию своими там заявлениями, выступлениями, каким-то идеями.
Алёна Енова: Ты к тому, что злить или не злить?
Тамара Буйлова: Я не знаю. Когда всё это началось, я поняла, где мы и где мы в конечном итоге окажемся. Понимаешь, я закрыла своё айтишное предприятие, закрыла своё предприятие по бронированию, я закрыла все свои гостиницы, закрыла договора и как бы с рынка-то ушла. Потому что быть общественным деятелем с моей позицией и одновременно оставаться бизнесменом, я считаю, что фактически невозможно, потому что я слишком прямая.
Алёна Енова: Рискованно.
Тамара Буйлова: Поэтому я сейчас, находясь в крайне экстремальной позиции, могу говорить всё что угодно.
Алёна Енова: Что нужно сделать с 1 октября, чтобы?..
Тамара Буйлова: Убрать слово «гостиница» вообще отовсюду.
Алёна Енова: Но тем не менее помнишь, мы обсуждали, что, если ты, не знаю, помыл унитаз тряпкой, ты предоставил услуги уборки? То есть делать какие-то дополнительные доп. соглашения, что вы сами устраиваете клининг?
Тамара Буйлова: Нет, нет, нет. Смотри, у нас есть…
Алёна Енова: Очень много разных позиций. Давай сейчас про это поговорим.
Тамара Буйлова: Моя позиция выглядит следующим образом. У нас есть вагон в поезде. Что, если в вагоне поезда помыл кто-то унитаз, там всё, гостиница? Кровать застелил — это что, гостиница? Ещё момент. Мы пока этим не занимались, мы же занимались классификацией. Классификация тоже нашей кровью написана-то, между прочим, не чьей-нибудь. Ну то есть это буквально вставляли какие-то пункты, продумывали концепцию и так далее. Так вот гостиницей с 1 февраля 2019 года называется то, что прошло классификацию. Классификацию. Любое средство размещения, находящееся в нежилом фонде, должно эту самую классификацию пройти.
Алёна Енова: А кто прошёл, нужно откатить, кто сейчас в жилом фонде, по большому счёту. Придётся аннулировать.
Тамара Буйлова: Кто в жилом фонде — да, надо просто отказаться. Написать, сказать: «Знаете, государство, вы такое непостоянное, что я прямо удивляюсь и вынужден отказаться».
Алёна Енова: Главное, деньги, не вернут.
Тамара Буйлова: Не вернут.
Алёна Енова: То, что потратили, получать три месяца.
Тамара Буйлова: А это, кстати, форс-мажор. Государство заявит тебе, что оно форс-мажор, потому что оно не может ни правой, ни левой рукой управлять одновременно.
Алёна Енова: Как я, знаешь, слышала от одного депутата недавно: «Бизнес — это риски, так что это ваши проблемы». Мне очень понравилось это.
Тамара Буйлова: А ещё от одного депутата… Нет, подожди, я ещё у одного депутата читала про тебя.
Алёна Енова: Да? И что же там было?
Тамара Буйлова: Да. И он сказал, что у тебя всего пять предприятий. Если одно из предприятий ты закроешь, ты потеряешь 20% твоего дохода.
Алёна Енова: Удивительно.
Тамара Буйлова: «Ничего с тобой не сделается!» — заявил депутат.
Алёна Енова: Вот так вот, друзья. Так что делайте побольше предприятий. Только, главное, вы держите баланс.
Тамара Буйлова: Я даже согласна с тем, что малый бизнес и, может быть, даже средний бизнес — это как раз та питательная среда для большого бизнеса, которая позволяет этому большому бизнесу оставаться на плаву. Того купил, этого купил, этого загнобил и так далее. И мне кажется, что так во всём мире. Малый бизнес — это питательная почва, подкормка. Но дело в том, что малый бизнес можно содержать в разных состояниях. Можно в полуголодном, как у нас. А червячков, которыми птичка питается, можно ещё нормально кормить. Давать пожить какой-то короткий промежуток времени, не гнобя, не третируя. Из этой питательной почвы для большого бизнеса, для среднего бизнеса из малого бизнеса можно сделать было бы нормальный кластер. При котором люди бы понимали, что если они сегодня малым бизнесом занимаются и завтра он приглянется кому-то сверху, то у него будут какие-то другие варианты. В том же самом малом бизнесе остаться. А так у нас какая-то безнадёга, если честно.
Алёна Енова: Ты же сама говоришь, что по всему миру.
Тамара Буйлова: Нет, по всему миру… Мне кажется, что там, наоборот, есть питательная среда для этого малого бизнеса, в Европе и Северной Америке. Почему страна развитая? Потому что граждане могут сами себе экономическую жизнь как-то обеспечить. А у нас, получается, вот ты знаешь, вымывается. Мне кажется, что такое вот жёсткое выедание, оно у нас ещё не прошло с 90-х годов.
Алёна Енова: И поэтому мне кажется, что всё равно выживем. То есть да, будут запрещать…
Тамара Буйлова: Да мне глагол не нравится «выживем».
Алёна Енова: Ну слушай, как есть.
Тамара Буйлова: Да, как есть.
Алёна Енова: А как ты называешь это? Я считаю, что выживание.
Тамара Буйлова: Я именно по этому поводу и страдаю.
Алёна Енова: Я не верю, что весь рынок закроют. Смотри, давай по Петербургу. Восемьдесят процентов находится в жилом фонде.
Тамара Буйлова: Да.
Алёна Енова: Миллиарды… Сколько? Ну полтора миллиарда налогов, причём это даже не считая НДС. Тысячи рабочих мест. Это только в рамках одного Петербурга. А это всё-таки закон-то всероссийский, федерального масштаба. Поэтому я не считаю, что закроются все. После расселённых коммунальных квартир. Когда выкупили, когда ипотеки висят огромные, люди не смогут закрыть, потому что это семейный бизнес.
Тамара Буйлова: Переформатируются.
Алёна Енова: Не может папа и мама уйти без работы, оставить кредиты. Ну то есть как бы это невозможно. Если бы говорили: «Закрываем ваше предприятие и гасим ваши кредиты», ну люди как бы поплакали, как за своё детище, и всё. А здесь-то как? У тебя на шее ярмо, это невозможно.
Тамара Буйлова: Я и говорю сейчас об этом, что тебя собираются придушить. Ты была кому-то гумусом, кому-то питательной почвой, и тут тебя кислотой собираются залить, потому что этот участок, он больше никому не нравится. Потому что депутат выкупил себе подъезд, и ты ему теперь мешаешь. Вся история.
Алёна Енова: Давай вообще пройдёмся по датам, по хронологии событий, потому что многие не понимают, как это шло по ступенькам. 2014 год.
Тамара Буйлова: Внесли законопроект. Потом мы его отбивали, наверное, в 2015–2016 году, а потом поменялась Государственная дума. Были перевыборы в Государственную думу. И в чём наша, будем так говорить, тактическая ошибка? Это в том, что в Государственной думе партия-лидер получила мажоритарное большинство. Я за большинство партии-лидера, но не за мажоритарное. Потому что, когда у них мажоритарное большинство, они становятся несгибаемыми. Это портит характер, когда ты доминируешь сильно над всем. И когда Хованская, опытный царедворец, потащила в очередной раз свой законопроект…
Алёна Енова: Хороший пиарщик.
Тамара Буйлова: Потащила свой законопроект. Получилось так, что партия, которая представляет большинство, уже ни на что не обращала внимания. Мне очень многие говорили о том, что после пенсионной реформы всякие стенания всех подряд про то, что это плохо, это неправильно, их уже никто не слушает. Большая оппозиция, которая оппозицией себя считает большой на самом деле, нам не нужна, а вот какое-то разнообразие небольшое мнений нам бы нигде не помешало. Потому что если смотреть совсем в корень, то, конечно, мы проиграли эту битву только потому, что у нас «Единая Россия», так сказать, партия-лидер, она совершенно перестала слышать.
Алёна Енова: Давай вернёмся в 2016 год, в 2017, вот к этим датам.
Тамара Буйлова: Ну я вернусь к 2018 сначала, потому что 2018 был очень спокойный, и мы на нём расслабились. А в 2016–2017 у нас шли плодотворные достаточно дискуссии по поводу того, что нужно согласовывать наше размещение с соседями. Ну и ничего, мы внесли поправки. Поправки — это тоже достаточно значительное такое…
Алёна Енова: Это был глоток воздуха для нас.
Тамара Буйлова: Да это был для нас, во-первых, глоток воздуха, а во-вторых, я считаю, что мы в тот момент нащупали окончательно и бесповоротно людей, которые могут нас поддержать. Но тут нам опять не повезло, потому что в 2018 году — я как бы увидела эту новость, так сказать, в интернете — он ушёл работать из Государственной думы в один из регионов России. И тут мы потеряли нашу защиту и оборону. Я бы даже сказала это так, потому что, конечно, кроме реакционного большинства, там в Жилищном комитете больше никого не осталось.
Алёна Енова: Тамара, мы с тобой поговорили о прошлом, скажем так, хронологию выстроили, поговорили, что сейчас, о том, как можно спастись. Или как это можно назвать? Спасти бизнес, может быть? Но не спастись в плане законности этого предприятия.
Тамара Буйлова: Я считаю, что можно выкинуть в море спасательный круг и понимать, что вокруг тебя плавают акулы. Спаслись.
Алёна Енова: Ну это отличное сравнение. Ты упомянула о том, что сейчас господин Катасонов собирается дальше продолжать эту историю. А помнишь ли ты, что госпожа Хованская озвучивала, что дальше она займётся ещё и другими направлениями бизнеса, в частности первые этажи многоквартирных домов? Давай скажем это предпринимателям, которые не в гостиничной индустрии, что, возможно, они с нами в одной лодке.
Тамара Буйлова: У меня есть большое количество друзей предпринимателей, которые любой законопроект из Государственной думы говорят следующим образом: «То, что его внести — это ещё не факт, что его примут». Значит, в этот момент я начинаю стучать себя в грудь, я говорю: «Да посмотрите вы в конце концов на меня!» Они смотрят на меня, знаешь, с таким сомнением: «А ты, вообще, нормальная? Вот твой приняли, а наш не примут».
Алёна Енова: Ну это вот… Это ментальность российская?
Тамара Буйлова: Это российская ментальность. Значит, мы обсуждали на днях один бизнес-проект. Я говорю: «У вас вот такие риски, потому что этот законопроект внесён моей самой любимой депутатшей в Государственной думе. У вас реально эти риски есть». «Да они его не примут!» Понимаешь? Нет, на самом деле я, когда слышала про первые этажи жилых домов, ты знаешь, вот…
Алёна Енова: Ну ты поняла, про какую инициативу?
Тамара Буйлова: Я понимаю прекрасно, да. О том, чтобы запретить вообще весь бизнес на первых этажах в жилых домах. Я живу в центре Санкт-Петербурга.
Алёна Енова: Где хлеб-то покупать будем?
Тамара Буйлова: Правильно, хлеб. А если плита без автоподжига, то где будем покупать спички? И это натуральное безумство, неумение договариваться и разговаривать, оно на самом деле вредит всем.
Алёна Енова: Ну и в рамках Петербурга у нас же, в принципе, столица коммуналок, столица многоквартирных домов. И соответственно, у нас же вообще, получается, закроется весь город и всё предпринимательство.
Тамара Буйлова: Ты знаешь, если бы наша администрация имела бы какой-то голос… Вообще, голос. Не в том смысле, что она ездила бы там разговаривала, встречалась с президентами и так далее.
Алёна Енова: Вес ты имеешь в виду?
Тамара Буйлова: Голос. Вот просто…
Алёна Енова: Желание высказаться?
Тамара Буйлова: Желание высказаться, вот именно желание высказаться. Если бы они имели какое-то желание высказаться, мне кажется, что очень актуальная тема — это развитие центра Санкт-Петербурга по особым условиям исходя из федеральных законов.
Алёна Енова: Как субъекта Российской Федерации.
Тамара Буйлова: Как субъекта Российской Федерации, потому что мы в этот центр должны впихнуть всех, кто сюда хочет влезть.
Алёна Енова: Как одна из ведущих десяти наций мира, кстати, уже не первый год.
Тамара Буйлова: Как одна из ведущих десяти наций мира. У нас должно быть мировое восприятие собственного города. А мы одно запрещаем, другое запрещаем, третье запрещаем.
Алёна Енова: А третье и четвёртое не разрешаем.
Тамара Буйлова: У нас центр развалится от этих запросов, он не будет иметь той привлекательности, которую он должен иметь. Значит, будем так говорить. Переосмысление развития центра города с учётом того, что к нам приезжает в два раза больше туристов сейчас, все хотят в три раза больше, в четыре раза больше туристов, чем жителей в Санкт-Петербурге, нам жизненно необходимо.
Алёна Енова: А сейчас ещё визы. Давай буквально два слова об этом.
Тамара Буйлова: Значит, принят законопроект, принят закон — сейчас, наверное, скорее всего, подпишут приказ, я вот не помню на самом деле, как это там всё будет — о том, чтобы с осени к нам приезжали по электронным визам. Хочу сказать огромное спасибо предстоящим губернаторским выборам. Я согласна, чтобы выборы проходили каждый год. Сколько конфеток мы получили! Смотри, вместо Конституционного суда там будет сад. Это же великолепно! Выстраиваются зелёные пятна начиная от домика Петра I через Петропавловскую крепость к этому, собственно говоря, саду, огромному пространству. Это просто совершенно великолепно.
Алёна Енова: Так, а где мы их всех размещать-то будем?
Тамара Буйлова: Алёна, я не знаю. Дали нам возможность на 20% увеличить приток туристов. Это электронные визы дадут такой результат.
Алёна Енова: Ну на самом деле-то, конечно, не хочется за упокой заканчивать, но других вариантов, мне кажется, нет, потому что вот такие коммунальные квартиры, которые, собственно, расселялись только владельцами будущих малых средств размещений, остановились в расселении. Остановились сделки брокерских агентств, потому что всё-таки есть этот неликвид, соответственно, инвесторы не вкладываются. Кстати, это и на экономике не только города, но и страны отражается. И я не знаю, что будет дальше.
Тамара Буйлова: Я тоже.
Алёна Енова: Сегодня у нас июль. Осталось у нас — август, сентябрь — два месяца. Через два месяца, получается, 80% рынка у нас будет закрываться. Ну де-юре они будут закрываться.
Тамара Буйлова: И выхода мы с тобой ещё всё не нашли.
Алёна Енова: Будем думать. У нас ещё осталось по полчашки кофе, будем думать что-нибудь дальше.
Тамара Буйлова: Да, постараемся. Спасибо.
